Дмитрий Зелов

Дмитрий Зелов Обращение к наследию древнего рима в триумфах петровского времени

Петровское время прошло под знаком новизны. В ходе почти постоянных преобразований Петр I пытался создать новую Россию, превратить Московию в сильное просвещенное государство, которое заняло бы достойное место в кругу ведущих европейских держав. Ценой титанических усилий Россия в течение очень короткого исторического промежутка действительно преобразилась и изменилась. В стране были созданы регулярная армия и флот, построены новые города, приобретены новые территории и возвращены некогда уступленные предками Петра I. Только что созданные при Петре армия и флот выиграли долгую и изнурительную войну с одним из сильнейших и могущественнейших противников того времени - Швецией. Россия обрела столь необходимый для ее торговли и развития мореплавания выход к Балтийскому морю, до того называвшегося "шведским озером", став мощной морской державой. Возникли инженерно-технические школы, начавшие обеспечивать потребность страны в необходимых профессиях, открылся первый музей и Академия наук, русская культура познакомилась с лучшими западноевропейскими достижениями науки и культуры и органически переработала их.

Можно долго перечислять то, чего Россия добилась благодаря преобразованиям Петра, - ясно лишь одно: к концу его царствования Россия стала одной из ведущих держав того времени, без участия которой не могло теперь обходиться ни одно важное решение в международной политике. Ведущие западные страны были вынуждены признать появление на исторической сцене нового достойного партнера.

Но Петру I и его сподвижникам для достижения этих впечатляющих результатов необходимо было мощное идеологическое средство воздействия на массы с целью внушения им идей, исходящих от преобразователей. Одним из средств такого массового идеологического воздействия стали новые формы официальных светских праздников России: триумфы, которые явились очень емкой, эффективной и впечатляющей формой пропаганды.

Стремление Петра I создать мощную и сильную державу привело к тому, что в концепции "Москва - Третий Рим" из двух составляющих этой формулы - имперской и христианской - приоритет стал отдаваться первой. Этим во многом и объясняется ориентация Петра I на древний имперский (императорский) Рим, на его мощь и величие. В этой связи закономерно появление в России величественных триумфальных шествий и триумфальных арок, прославлявших победы русского оружия и вдохновителя этих побед - Петра I.

Триумфальные шествия петровского времени совершенно сознательно строились по образу и подобию триумфов Древнего Рима. Это проявлялось буквально во всем : от самой формы триумфальных шествий до надписей и изображений на триумфальных арках. Это остро чувствовали и современники, отразившие в своих записках организацию петровских триумфов "по римскому образцу". Обращение к наследию Древнего Рима: к его истории, мифологии, упоминание римских богов, героев, городов, исторических деятелей, полководцев, императоров, известных писателей и поэтов было почти постоянным. Естественно, что упоминались они в связи с определенными событиями, происходившими в России, с которыми современникам Петра виделась связь. В рамках статьи предполагается обратить внимание на те сюжеты, которые не получили еще должного внимания и освещения, но вполне заслуживают их.

Триумфы петровского времени были сложным комплексным явлением. В состав триумфа входили и праздничные колонны войск-победителей, и ликующие жители, и сцены приветствия различных сословий у выстроенных ими триумфальных ворот, и торжественные стихи, канты и песни, создававшиеся для победителей, и сами триумфальные ворота с их живописно-скульптурным убранством, и печатные описания триумфальных ворот, и гравюры, пропагандировавшие триумфы, и многое другое.

Триумфальная арка как архитектурное сооружение, призванное прославлять победителя, впервые появилась в Древнем Риме, и оттуда эта традиция была перенята Западной Европой, а от нее пришла и в Россию. Смысл и предназначение триумфальной арки помимо памятного знака, призванного запечатлеть триумф конкретного победителя, заключался в прохождении победившего войска под ее сводом. Триумфальное шествие обладало глубоким символическим значением: проход под воротами нес сакральные функции, ибо освящал победу. Этот символ идет из глубокой древности: человек с незапамятных времен выделял дверные и воротные проемы, соединяющие внешнее пространство с внутренним. Вход во внутреннее пространство означал защиту и кров того помещения, куда преступал входящий. Значение символа до сих пор сохраняется в христианстве (вход в храм).

В Древней Руси главные ворота города нередко обладали триумфальными чертами, но это были ворота, соединенные со стеной города. Триумфальная арка предполагала отдельно стоящее архитектурное сооружение. Поэтому сама архитектурная форма триумфальной арки явилась новшеством для России. Новшеством было и функциональное назначение триумфа - сама идея прославления как награды за личную доблесть была чужда православному сознанию, возносившего молитвы Всевышнему за дарованную всему народу победу. Столь же чуждой и незнакомой была вся система аллегорий и символов, основанных на античных мифах и легендах, сюжеты которой были обильно представлены на триумфальных арках Западной Европы. Более того, будучи неправославной и нехристианской, а значит, языческой, эта система была глубоко враждебна традиционному православному сознанию того времени.

Петр I не мог этого не знать и не считаться с таким положением вещей. Поэтому издавались многочисленные брошюры, в которых очень подробно, шаг за шагом объяснялось значение того или иного сюжета, смысл той или иной аллегории. Что же касается того, что античные сюжеты были нехристианскими и враждебны традиционному православному сознанию, то тут мы имеем дело с ситуацией конфликта традиционной и новой культур. Новое при Петре приобретало ценностный характер, заведомо становилось и отождествлялось с хорошим, достойным подражания, а старое - с плохим, достойным искоренения и осмеяния. Поэтому неприятие традиционной аудиторией новых культурных ценностей Петр относил к закостенелости и невежеству, пытаясь бороться пропагандой и популяризацией античного пласта культуры, вводимого в культурное поле России.

Префект Славяно-греко-латинской академии И. Туробойский в своих трудах специально рассматривал причину организации триумфов в Древнем Риме. Для воина, возвратившегося с победой в Рим, главным было не получение золота и серебра, а прославление собственного имени, т.е. получение "чести" (почести). Это слово и по-латыни звучит как triumphum (триумф). В продолжение своей мысли И. Туробойский перечислил имена римских триумфаторов, начиная от Луциуса и Сципиона Африканского и кончая Суллой, Юлием Цезарем, Августом и Аврелианом. В результате читатель посвящался в традицию, существовавшую в Древнем Риме, возродить которую стремится Петр I.

Первые триумфальные ворота были воздвигнуты в Москве в сентябре 1696 г. в честь первой победы петровского времени - взятия Азова. Так, уже в них имеется очень глубокое и сознательное обращение к античному наследию, к истории Римской империи. Уже в первом русском триумфе со всей очевидностью было показано, на чью славу и величие претендует Россия. Надпись на своде триумфальной арки гласила: "Приидох, Видех, Победих". В центре ворот свешивались шпалеры с надписями: "возврат с победы царя Константина" и "победа царя Константина над нечестивым царем Максентием римским"(1). Эти надписи - прямое и ясное доказательство рецепции римской имперской традиции в петровское время, соотнесения России с Древним Римом, а Петра I - с римскими императорами. Первая фраза - знаменитые слова Юлия Цезаря, вернувшегося с победой. Петр одновременно уподобляет себя и Юлию Цезарю, и Константину Великому, т.е. самым великим и прославленным императорам Римской империи. Такая аллегория сохранится и в последующих триумфах петровского времени. То есть, можно говорить о начале формирования своеобразного гражданского культа императора(2).

Триумф 1696 г. тесно соотнесен и с идеей "Москва - третий Рим". Именно здесь и было начало переориентации двойственной по своей природе идеи. Город Константинополь, названный в честь основавшего его императора, которому уподобил себя Петр I, воспринимался в средневековом сознании двояко: и "как новый Иерусалим-святой теократический город и вместе с тем как новый Рим - имперская столица мира"(3). Но ведь одновременно в Византии видели наследницу Римской империи(4), подчеркивая таким образом политический аспект двойственной формулы "Москва - третий Рим", связанным с первым Римом, с его державной имперской мощью. Тематика московской триумфальной арки 1696 г. перекликается со знаменитой аркой Константина, воздвигнутой в Риме напротив Колизея. Эта арка была сооружена в Риме в честь победы римского императора Константина над его соперником Максенцием в 312 г.

Смысл надписей на московской арке заключался в том, что Петр I стремился возродить политический аспект идеи "Москва - третий Рим" в Москве, т.е. переориентировать идею Москвы как центра всего православного мира на Москву как город, осененный тенью императорского Рима. Но это было не так-то просто. Константин Великий в традиционном средневековом сознании- это прежде всего идеальный христианский государь, причисленный к лику святых. Поэтому-то Петру I и понадобилось "вернуть" Константина на берега Тибра, напомнить аудитории, где одержал победу Константин над Максенцием, в каком городе был триумф в честь этой победы, и что Константинополь вторичен по отношению к Риму. Однако это был очень рискованный ход, ибо Петр открыто отождествлял себя с наследием языческого Рима, что делало Петра I и его окружение в глазах традиционной аудитории новыми язычниками, стремящимися погубить Святую Русь и обратить ее во власть тьмы. Однако, вместе с тем в христианской культуре было широко известно, что именно в период борьбы с Максенцием Константин поставил себя под покровительство Христа, что и явилось причиной победы. Этот факт был своеобразным козырем в руках Петра, ибо отводил часть возможных возражений и упреков.

Таким образом, Петр I совершил очень глубокую культурную травестию, "возвращая" Константина в апостольский город св. Петра, своего небесного покровителя. Именно отсюда и начала формироваться биполярная преемственность культа Петра: от римского императорского культа (Константин как римский император) и одновременно от христианского культа святых (равноапостольный Константин как святой в православии и католичестве).

Но сделать из Москвы новый Рим с его имперской мощью не удавалось. Москва упрямо продолжала держаться за старину, оставаясь Москвой "сорока сороков". Этот факт и сыграл не последнюю роль, когда Петр основывал в устье Невы новую столицу России: Санкт-Петербург. Здесь вновь отчетливо просматривается параллель между Константином и Петром. Подобно Константину Великому, Петр I тоже основывает город, который становится столицей его державы, так же называет столицу своим именем, только петровский перенос столицы совершился с обратным культурным знаком: если в идее Константинополя главенствовала идея святости, то у Петербурга- несомненный примат государственности, ибо святость Петербурга - в его государственности. Парадиз Петра Великого должен был стать новым Римом, на что он активно и претендовал(5).

Помимо этой параллели ориентация на Древний Рим проявляется и в других триумфах. В 1703 г. состоялся триумф в честь возвращения Россией Ижорской земли, некогда отнятой у нее Швецией. На капителях фасада триумфальных ворот, построенных Славяно-греко-латинской академией, было изображено: "четыре аггелы цветы мещут, образом древле торжествующих, имже входящым в Капитолийский Аппийский путь, различными цветы постилашеся"(6) - т.е. воспроизводилась сцена встречи римского триумфатора на via Appia. Соответственно, в культуре барокко такая аллегория осмысливалась как въезд триумфатора Петра в Москву, главная дорога, по которой въезжали победители в Москву воспринималась как via Appia; а Москва была третьим Римом, правда не с тем культурным знаком с каким хотелось бы Петру, но тем не менее, факт оставался фактом, Москва продолжала восприниматься как новый Рим, что актуализировало значение аллегории.

На этой же триумфальной арке было и другое сравнение: дерзкий поступок Петра I, захватившего 7 мая 1703 г. в устье Невы на лодках два шведских фрегата, соотносится с мужеством и отвагой Юлия Цезаря: "В низу тояжде картины, карабелная орудия с кругом морским, на парусе положеная, верху лодка в след звезды идущия, с надписанием: поп timet caesaris fortunam vehit, сиречь: "не боится кесарево благополучие везет". Знаменует же мужественное дерзновение его царскаго пресветлаго величества, и храбрых его воинов, иже малыми лодками на устье моря не устрашися ударити на болшия карабли... Сие же надписание взяхом от слове Иулиа кесаря римскаго, иже пловущ по морю в малой лодке, егда виде востающым волнам правителя устрашающася, рече ему: "не бойся, кесарево благополучие везеши"(7).

В следующем триумфе 1704 г., посвященном взятию "неприступных" крепостей Дерпта и Нарвы, римская имперская символика проявилась вновь: на верху триумфальных ворот, выстроенных на средства Славяно-греко-латинской академии, был изображен в римской одежде Петр I на коне, на которого Слава возлагает венок(8). Венок по латыни - это corona, отсюда и формируется традиция увенчания головы монарха короной. Сюжет венчания Петра I венком был очень распространенным и повторялся в многочисленных вариациях(9).

На этих же триумфальных воротах было аллегорическое изображение Надежды, держащей в одной руке якорь (символ спасения), "в другой же знамение, на немже имя Христа Спасителя таковым образом, якоже на знамении царя Константина зряшеся, написано"(10). Речь идет о лабаруме, государственном знамени Римской империи, известном также как "Константинове знамя", по имени Константина Великого. На знамени изображался христианский символ, который увидел Константин во время битвы с Максенцием, и с которым он победил. Здесь происходит дальнейшее развитие параллели "Константин - Петр", что усиливает идеологическую соотнесенность России с Древнем Римом в новом ключе, впервые реализованном в сюжете триумфальной арки 1696 г.

Триумфальные ворота 1709 г., "строенные трудами школьных учителей", очень насыщены римской символикой. Так, между колоннами центральной части ворот были помещены статуи римских императоров Антонина Пия, Марка Аврелия и Траяна. Между ними была и фигура Петра I в римской одежде(11). Тут, еще более ясно, чем в триумфальной арке 1696 г., выражено, что Петр I, апеллируя к наследию Древнего Рима, отождествляет себя со знаменитыми римскими императорами, причем и сам изображается в римской одежде среди них, а это значит, что он достоин стать одним из них, т.е. принять императорский титул.

Очень интересен также сюжет картины, написанной на северном обелиске триумфальных ворот. Было представлено аллегорическое изображение Свободы, правой рукой освобождающей от шведского плена Ливонию, а в левой руке держащей копье, на котором была надета шапка. Об этой шапке автор описания этих ворот И.Туробойский говорит, что это "знамение свободы у римлян"(12). Такой же сюжет был представлен еще в триумфальных воротах 1704 г., построенных той же Славяно-греко-латинской академией: Свобода держит шапку "знамение свобождения, над Ижерскою землею..." Кроме того, в тех же воротах был изображен российский орел, держащий "в одной нозе шапку, знамение свободы..."(13). При этом хотя в описании триумфальных ворот 1704 г. не говорится, что это римский символ, но тот факт, что оба описания составлены одним автором, а главное, форма и назначение символа одинаковы, не оставляет сомнения в том, что на триумфальны воротах как в 1704, так и в 1709 гг. изображалось одно и то же. Так о чем же идет речь?! Удалось выяснить, что речь идет о римском pileus. Pileus - это войлочный колпак, который носили свободные римляне. Это был один из отличительных признаков свободного человека от раба. Если же последнего отпускали на свободу, то ему дарили pileus, а выражение pileum redimere означало "получить свободу"(14).

На этих же воротах есть и еще один сюжет, непосредственно связанный с рецепцией римского наследия. Как и в триумфальной арке 1704 г., в 1709 г. вновь присутствует изображение знамени Константина, но при этом идея сюжета усложняется. На верху ворот была сооружена фигура Добродетели в виде воина, держащая "в правой руце... победительное римское знамение с орлом и именем его Царского... Величества в венце, на нем же написано Константинове знамя... на главе шлем лавровым венцом украшенный, таким бо подобием у римлян называшеся, и в храмах своих почитаема бываше"(15). Это один из самых емких по своей насыщенности наследием Древнего Рима образов. Помимо того, что воин, олицетворяющий добродетель, увенчан лавровым венком, значение которого разъясняет читателям И. Туробойский, воин держит в руке лабарум На этом лабаруме, кроме известного христианского символа, который теперь не просто описывается, как в триумфальных воротах 1704 г., а еще и рисуется И.Туробойским в его трактате "Политиколепная Апофеозис", написано имя Петра I. Очень симптоматичен и тот факт, что в петровское время "практически все образцы русских знамен... несли на своих полотнищах изображение креста Константина"(16).

В результате в развитии темы: "параллель Константин-Петр" имя Петра I вводится на римское государственное знамя, на знамя Константина Великого, что как бы приравнивает Петра I к славе и величию Константина Великого. А над Москвой (Третьим Римом) вновь развевается знамя Римской империи, - идеологи петровского времени начинают осмысливать Россию Петра I как новую Римскую империю. Россия должна стать новой Римской империей, ей суждено возродить былое величие и могущество Рима. Знамя Римской империи в полном смысле этого слова стало русским государственным флагом, ибо в петровское время (после взятия Нотебурга и Ниешанца) им становится золотой штандарт с черным двуглавым орлом. Именно таким и было знамя Священной Римской империи, преемницей которой видела себя Россия петровского времени(17).

В триумфальных арках 1721 г., выстроенных в честь празднования Ништадтского мира, завершившего многолетнюю войну двух держав, символика, связанная с наследием Древнего Рима, одновременно соответствовала общему замыслу создания этих триумфальных ворот, а именно: прославлять полученный мир всеми возможными способами. Так, на Синодальных воротах изображался храм Януса (символ войны и мира). Перед храмом стоит римский император Октавиан Август, "повелевающ затворити"(18) его (что означало окончание войны и наступление долгожданного мира ). Естественно, при таком сюжете сравнение императора Петра I с одним из самых известных и великих императоров Римской империи напрашивалось само собой.

В Купеческих воротах "вечный мир" России со Швецией изображался в виде двух обнимающихся цариц в палюдаментах, причем автором описания специально разъяснялось, что это римский военный плащ(19). Изображение "в римской одежде" было широко распространено в сюжетах триумфальных арок. При этом главным атрибутом римской одежды служил именно плащ, однако, только в 1721 г. дается его название. В него одеты Петр I, а также фигуры полководца, олицетворяющего Петра, воина, олицетворяющего Россию. В 1721 г. в палюдамент одеты и Россия, и Швеция, поскольку сюжеты триумфальных ворот должны были прославлять "вечный мир" двух недавних врагов. В Купеческих воротах был представлен еще один сюжет, относящийся к наследию Древнего Рима и связанный с мирной тематикой. Из земли выкопан клад и среди прочих находок изображена монета, которую держит в руке человек. На этой монете написаны "знамения мира, каковые нумизмы (монеты - Д.З.) ковали древние римляне во время мира"(20). Действительно, такая монета существовала в Древнем Риме. Дело в том, что монеты были одним из способов пропаганды политического курса государства. На монете, изображенной на Купеческой триумфальной арке, была надпись "pax perpetum" (вечный мир). А такое изображение было очень подходящим для триумфальной арки, посвященной провозглашению мира России и Швеции.

Римскую основу петровских триумфов подчеркивали многие современники и потомки Петра. Так, страстный апологет Петра Великого И.И.Голиков о первых триумфальных воротах 1696 г. писал следующее: "...построены были триумфальные ворота, образом древних Римских торжественных ворот…"(21). Одновременно И.И.Голиков специально подчеркивает, что сам Петр I был чужд пышности, а триумфы устраивал с целью приобщения своих подданных к славе и величию державы.

О римской основе петровских триумфов повествует и посланник Великобритании в России в середине XVIII в. Ч. Г. Виллиамс. Вот что он пишет об азовском триумфе 1696 г.: "Царь, дабы вдохнуть в народ свой соревнование и любовь к славе, представил оному пышное зрелище триумфа, в подражание тем, кои праздновались некогда в Риме"(22). При этом англичанин указывает не только на традицию, взятую из Рима, но и ( что крайне важно)на причину организации триумфов в России при Петре Великом, которая также перекликается с римскими триумфами (вспомним объяснение И.Туробойского: римской "triumphum" в переводе означает "честь", прославление имени победителя).

О триумфальных воротах, строенных "по образцу древних Римлян", повествует и грек А. Катифор, автор панегирического "Жития Петра Великого"(23). Характерно, что в название своего труда А. Катифор выносит титул "Отца Отечества", который получил столь негативную оценку у традиционно мыслящей части населения. Автор другого "Жития Петра Великого" серб З. С. Орфелин так говорит о триумфальном входе в Москву после Полтавской победы : "Первого числа месяца Генваря 1710 года учинен был торжественный вход, которого великолепие соответствовало... триумфам древних римлян"(24).

Петровский государственный праздник был призван создать образ новой России, сотворенной Петром как демиургом. Новая Россия активно апеллирует в этом празднике к наследию Римской империи, к ее славе и могуществу. В такой апелляции отчетливо заявлена претензия России на совершенно новую роль и место на мировой политической арене, завоеванной в ходе петровских побед, которые, опять же, стали возможным лишь благодаря его реформам. Петр I сам при жизни создавал свой триумф. Именно эта концепция, выраженная в одной из надписей триумфальных ворот 1696 г.: "достоин делатель мзды своея" и стала в определенной мере лейтмотивом его политики.

© Дмитрий Д. Зелов
аспирант исторического факультета
Московского государственного университета им. М.В.Ломоносова.

Иллюстрации из собрания Государственного исторического музея воспроизводятся по изданию:
Корх А.С. Петр I. Северная война. 1700-1721. С. 67, 70.

К оглавлению номера

Примечания

• (1) Pyбaн В.Г. Поход боярина и большого полку воеводы Алексея Семеновича Шеина к Азову, взятие его и Лютика города и торжественное оттуды с победоносным воинством возвращение в Москву. СПб., 1773. С. 179.
• (2) Живое В.М., Успенский Б.А. Метаморфозы античного язычества в истории русской культуры XVII-XVIII века // Из истории русской культуры. М., 1996. Т. IV. С. 488.
• (3) Лотман Ю.М., Успенский Б.А. Отзвуки концепции "Москва - Третий Рим" в идеологии Петра Великого (К проблеме средневековой традиции в культуре барокко) // Лотман Ю.М. Избранные статьи. Т. III. Талин, 1993. С. 204.
• (4) Стоит вспомнить, что жители Византии официально именовались "ромеями" - т.е. римлянами.
• (5) Лomмaн Ю.M., Успенский Б.А. Указ. соч. С. 201-212.
• (6) Торжественная врата, вводящая в храм безсмертныя славы, непобедимому имени Новаго в России Геркулеса, великаго победителя Фракии, грома поражающаго свейскую силу, пленителя Ижорския земли, устрашителя всея вселенныя, придъидущаго века чудесе, отечества же своего всероссийскаго обновителя красоты и славы, любителя премудрости, неопределеннаго во бранех господних вожда и храбраго воина, пресветлейшаго и великодержавнейшаго государя нашего царя и великаго князя Петра Алексеевича, всея Великия, и Малыя, и Белыя России, и иных многих восточных и западных, и северных стран самодержца, монократора и повелителя всеавгустейшаго, от новосозданаго своего в царствующем великом граде Москве учителнаго собрания, на торжественное его царскаго пресветлаго величества от побед вовращение поставленная. Лета господня, 1703-го. Месяца ноемвриа в 9 день // Панегирическая литература петровского времени. М., 1979. С. 42.
• (7) Торжественная врата... С. 147-148.
• (8) Туробойский И. Преславное торжество свободителя Ливонии, отмстителя неправедному хищению, пленителя и покорителя, прегордаго льва свейскаго, пресветлейшаго великодержавнейшаго богомвенчаннаго, богомхранимаго, богомукрепляемаго и послешествуемаго, победителя и триумфатора, великаго государя, царя и великаго князя князя Петра Алексиевича, всея Великия, и Малыя, и Белыя России самодержца. От преславнаго, богомданаго свобождения отечественных ливонсктих градов, и пленения непокоривыя хищническия свейския силы в царствующий богомспасаемый великий град Москву, с прехрабрыми победоносными подвигоположниками своими, генералы, кавалеры, офицеры, и прочими вой своими, возвращающегося торжественными враты. От новосозданныя, всех благ его царском пресветлому величеству желательныя в царствующем граде Москве, академии украшенноле и прославленное. В лето миробытия 7212. От рождества же по плоти бога слова 1704. Месяца декемвриа // Панегирическая литература петровского времени. М., 1979. С. 176-177.
• (9) Туробойский И. Политиколепная Апофеозис достохвальныя храбрости всероссийскаго Геркулеса пресветлейшаго, и великолержавнейшаго, богом венчанного, и богом укрепляемого, и богом прославляемого, великаго Государя нашего Царя и великаго Князя Петра Алексеевича всея великия, и малыя, и белыя России императора и автократора по преславной виктории над химероподобными дивами Гордынею рекше неправдою и хищением Свейским, на Генеральной баталии В нынешнем 1709 году, в 27 и 30 день, месяца иуниа бывшей под Полтавою, близ Перевалочной, и иных премногих Марсовых случаях, со подвигоположным и победоносным православным воинством своим, всенародным радованием, воздвигающегося в царствующий град свой Москву в премудрыя Афины (сиесть Паллады) великороссийская Ареопаг. Узаконенная от еллинославено-латинския же Его Царскаго Пресветлаго Величества Академии Московския торжествована Лета Господня 1709 мироздания же 7218 месяца Декемврия в день. М., 1709. С. 58, 93.
• (10) Туробойский И. Преславное торжество свободителя Ливонии… С. 164.
• (11) Голиков И.И. Деяния Петра Великаго, мудрого преобразователя России, собранные из достоверных источников и расположенные по годам. 2-е изд. Т. 11. М., 1839. С. 341; Он же. Дополнения к "Деяниям Петра Великого". М., 1795. Ч. 16. С. 185.
• (12) Туробойский И. Политиколепная Апофеозис... С.45.
• (13) Туробойский И. Преславное торжество свободителя Ливонии... С. 163-164.
• (14) Вспомним, что один из символов французской революции - фригийский колпак по своей форме и очень схож с древнеримским pileus, более того, совпадает и символико-функциональное значение: фригийский колпак был также олицетворением свободы.
• (15) Туробойский И. Политиколепная Апофеозис... С. 69-70.
• (16) Вилинбахов Г.В. Основание Петербурга и имперская эмблематика. Семиотика города и городской культуры. Петербург // Ученые записки Тартуского университета. Вып. 664. Труды по знаковым системам. Тарту, 1984. T. XVIII. C. 52.
• (17) Вилинбахов Г. В. Имперская эмблематика Санкт-Петербурга // Петербургские чтения-97. СПб., 1997. С. 366.
• (18) Врата триумфальные... С. 359.
• (19) Там же. С. З65.
• (20) Там же. С. З66.
• (21) Голиков И.И. Дополнения к "Деяниям Петра Великого". М., 1790. Ч. 4. C. 192-193.
• (22) Виллиамс Ч.Г. Записки о Пете Великом. СПб., 1835. С. 40.
• (23) Катифор А. Житие Петра Великаго императора и самодержца Всеросейскаго, отца Отечества. СПб., 1772. С. 171-172.
• (24) Орфелин Э. С. Житие и славные дела Петра Великаго. СПб., 1774. T. I. C. 356.