м"Сценарии власти: Миф и церемония в русской монархии"

Richard S. Wortman. Scenarios of power: Myth and Ceremony in Russian Monarchy. Prinston, 1988, 2000. Vol.1, 2
Ричард С. Уортман. Сценарии власти: Миф и церемония в русской монархии. Принстон, 1998, 2000. Т.1, 2.

В 1998 г. и 2000 гг. издательство Принстонского университета (США) выпустило в свет двухтомное исследование известного американского ученого-слависта Ричарда Уортмана "Сценарии власти: Миф и церемония в русской монархии".

Обложка 1-го тома книги

Обширный этот труд уникален во многих отношениях. В необозримой историографии Российской империи это впервые предпринятая попытка рассмотреть историю русского самодержавия не в виде общепринятого хронологического изложения фактов или анализа внутренней и внешней политики власти. Два века русской истории представлены здесь только под одним, весьма необычным, углом зрения - господствовавших на разных этапах мировоззрений правителей концепций обоснования их самодержавной власти, ее мифологии, приемов и методов внедрения этих концепций и мифов в сознание общества. И., наконец, отражения этих меняющихся концепций в специфических частях культуры современного им общества - церемониалах и торжествах, военных мундирах и бальных платьях, знаках царской власти и реликвиях, символике и ее источниках, поэзии, прессе, театре, изобразительном искусстве и архитектуре.
Плодотворность такого особого подхода исследователя оказывается особенно поразительной после многих десятилетий преобладания в отечественной науке почти исключительно социально-экономических аспектов или истории революционного движения в России. Власть, как таковая, - и в целом, и в ее отдельных представителях, - власть, как институт, имеющий свою особую, имманентную историю и меняющийся во времени, практически не изучалась. Она долго фигурировала в научных трудах только как однажды сформированная и незыблемая реакционная политическая сила, противостоящая лучшей части общества и интересам его большинства. Лишь в последние десятилетия советского периода эта ложная традиция была прервана: были сделаны первые шаги в ином осмыслении отечественного прошлого (напомним, хотя бы книги Н.Павленко, М.Сафонова, Н.Эйдельмана, Е.Анисмова). Однако и появившееся тогда работы касались, как правило, какого-то одного исторического этапа или одного самодержца.

В отличие от них, Уортман представил в своем труде объемную картину развития "сценариев" и "мифов", как он их называет, русской монархической власти, с ее самосознанием и внешними атрибутами.

Первый том (469 страниц), помимо вступления, где определена задача книги, делится на четыре равные по объему части, каждой из которых предпослан пролог: Часть 1. Заимствованные знаки" охватывает время до конца XVII столетия, когда в основе концепции власти лежит, во-первых, идея государя, как иноземного завоевателя и, во-вторых, не менее важная идея - государя, как религиозного и светского преемника византийских императоров.

Хотя подзаголовок тома гласит: "От Петра Великого до смерти Николая I", на самом деле книга охватывает не только подразумевающиеся в этих границах полтора столетия. Первая часть ее открывается главой "Князья-викинги и византийские императоры", содержащей краткий очерк развития мифологии и обоснования княжеской, а потом царской власти на Руси: от легенды о призвании варягов до конца XVII века. Впрочем, большая часть этого очерка посвящена царю Алексею Михайловичу, как "первому ясному примеру имперского сценария".
Центром же этой части тома, естественно, является глава "Петр Великий", посвященная формированию его образа преобразователя, героя и богоподобного спасителя отечества.

Часть 2. "Олимпийские сценарии" рассматривает женские царствования в России в течение семидесяти лет после смерти Петра I и до восшествия на престол Павла I в 1796 году. Русские императрицы XVIII века видели в себе воплощение консервативного правления последних стадий европейского абсолютизма, наиболее ярким образом которого был Людовик XIV. Вместе с тем основными идеями царствований Елизаветы Петровны и особенно Екатерины II был образ "благодетельницы" и миф "обновления", изображавший царицу, как богиню, спустившуюся с небес и несущую с собой Золотой век человечества.
В соответствии с этими исходными формулами, главными персонажами господствующего мифа, ритуалов, церемоний, аллегорий становятся боги Олимпа, а основной идеей - счастье подданных под их властью. Если мифом царствования Елизаветы Петровны были радость и наслаждение, свойственные Златому веку, то Екатерина II, которой посвящены две из трех глав этой части первого тома ("Торжествующая Минерва" и "Минерва и Телемак. Воспитание принцев") вводит новый сценарий: власть, как олицетворение мудрости и любви к человечеству.

Третья часть книги, озаглавленная "Смертные государи", посвящена причудливому, фантастическому сценарию Павла I (глава 6) и трагической, по мнению автора, неудаче беспримерного до тех пор сценария царя-реформатора, Александра I. Последнему, как и Екатерине, отведены две из трех глав этой части ("Ангел на троне" и "Благословенный царь").

Почти половину всего первого тома труда Уортмана составляет 4-я часть, "Династический сценарий", в пяти главах которой ("Николай I и династический сценарий", "Воплощения нации", "Родители и сын", "Национальные мотивы" и "Кончина сценария") подробнейшим образом исследуется своеобразие принципиально иного обоснования русского самодержавия, выработанного в николаевское царствование - обоснования, столь необходимого в век европейских революционных потрясений.

Главной темой русской монархии при Николае I становится династия, которую он отождествлял с историческими судьбами русского государства и русского народа. В этом "сценарии" на первый план снова выступает консервативное имперское начало, а образ самого императора усложняется, сочетая и военного вождя, и всемогущего и всевидящего правителя, и, наряду с этим, воплощавшего в себе простые человеческие ценности - скромность, преданность семье, религиозную веру.
Изменения этой концепции верховной власти в сложных и бурных событиях середины XIX века в Европе, политические успехи Николая I и крах его жизненной задачи, воспитание его сына Александра, как будущей опоры династии раскрываются в этой части книги на основе внешних и, казалось бы, частных проявлениях сценария.
Чем ближе подвигается автор к нашему времени, тем более подробной становится открывающаяся в его книге картина эволюции монархических "сценариев", понимания самодерцами подвластной им империи, внешних проявлений их мифологии. Второй том монографии "От Александра II до отречения Николая II", в отличие от первого, хронологически охватывающий историю России в течение немногим более полувека (1855-1917), насчитывает уже почти 600 страниц.
Каждому из трех российских императоров, царствоавших в это время, отведены в томе отдельные части, объемы которых тоже возрастают с приближением к концу века и концу самодеравной монархии.
Если основой "сценария" Александра II, стремившегося, не отрекаясь от лейтмотива николаевского царствования (династии, "официальной народности" и всевидящей жесткой воли правителя), учесть его уроки, была "любовь", эмоциональная связь монарха не с элитой, а со всем русским народом, освободителем которого ему удалось, наконец стать, то Александр III круто поворачивает к возрождению национального мифа.

Обложка 2-го тома книги

В части, посвященной сценарию Александра II, четыре главы: "Появление сценария", "Царь-Освободитель", "Потеря уверенности", "Кризис самодержавия". Смерть императора нанесла последний удар по традиционному мифу русского монарха. Образ прекрасного и милосердного сентиментального героя, освободителя народа, полубога ушел в прошлое.
"Через несколько недель, - пишет Уортман, подводя итоги этой части, - окружение Александра III выработало новый миф, миф, возвышающий истинно русского царя". Ему посвящена вторая часть тома - "Александр III и начало национального мифа". В ней тоже четыре главы: "Формирование русского царя", "Восшествие на престол и коронация", "Воскрешение Московского царства", "Петербург и Москва. Смерть русского царя". В них всесторонне освещается складывание новой мифологии, попытки Александра сохранить в незыблемости русское самодержавие путем противопоставления западной современности допетровских ценностей, образа императора, как исконно русского "богатыря". Исследователь анализирует и формирование соответствующего этому повороту к прошлому нового символического контекста, и причины временного успеха этой попытки - подавление революционного движения и поддержание европейского мира.

Неожиданная и безвременная кончина Александра III становится тем рубежом, после которого стремительно развивается процесс дискредитации монархии в обществе и создаются условия для ее падения. Царствованию последнего русского царя посвящена почти половина второго тома - Часть 3 "Николай II и поиски национальной личности".
В этой части семь глав, где прослеживается история, мифология и символика, которыми пользовалось самодержавие, пытаясь удержать традиционные для него ценности, не находящие более сочувствия в обществе: от "Детства и женитьбы" до "Эпилога: царь, Дума и армия".

Подводя итоги своего многолетнего исследования, Ричард Уортман пишет: "Двухтомная работа является исследованием роли символических представлений в возвышении и сохранении российской монархии от царствования Петра Великого до отречения Николая II. В ней российская монархия рассматривается как символическая система, которая в течение долгого времени была устойчива, принимая различные формы, чтобы приспособиться к новым требованиям, и используя новые возможности".

Наиболее важна в монографии, по мнению ее автора, попытка "показать монархию, как активный, сознательный фактор в политическом развитии России до 1917 года. Изученная так же внимательно, как другие институты, Российская монархия предстает как институт с собственной политической культурой, господствующей с помощью мифа, со своими специфическими задачами, как фактор, создавший арену борьбы и поражения в ней в начале XX столетия, как фактор своей собственной гибели".

Оба тома богато иллюстрированы репродукциями рукописных и печатных источников, портретов, скульптур, зданий, фотографий, часть которых воспроизведена впервые.

Исследование Уортмана предназначено не только для специалистов, неотъемлемой частью необходимой им исторической литературы оно стало с момента появления первого тома. Книгу его, совершенно новую по взгляду и просто увлекательную, прочтут все те, кого занимает история нашей страны и ее судьба.

В настоящее время в издательстве "ОГИ"  готовится к выходу в свет переиздание этой монографии на русском языке.

© Сарра Владимировна Житомирская
Историк, архивист

К оглавлению номера