Мария Мироненко
 | Шмидты на страницах русской истории (по материалам журнала "Русский архив") |
Журнал "Русский архив", издававшийся в течение полувека, хранит свидетельства практически обо всех известных фамилиях, представители которых оставили свой след в истории России. Не является здесь исключением и славная фамилия Шмидт (как известно, немецкий эквивалент русской фамилии Кузнецов). На страницах "Русского архива" встает целая плеяда Шмидтов - деятелей культуры, науки, военных ХVIII-XIX веков. Поскольку проанализировать всю их деятельность не представляется возможным, в этой небольшой статье мы остановимся на наиболее колоритных.
Как ни странно, начнем мы статью с несколько видоизмененной разновидности этой фамилии - со Шмидена. Это объясняется чрезвычайной любопытностью вышедшего из под его пера документа, опубликованного Д.Поленовым по материалам Архива Министерства юстиции в журнале за 1869 г. Предыстория его такова. В 1719 г. Петр I своим указом обязал всех иностранцев, находившихся на гражданской службе в Коллегиях, принести присягу. При этом присяга, которую должны были подписать эти достаточно высокие должностные лица, требовала от них находиться в бессрочной, вечной службе, "подобно природным рабам и подданным", в службе "живота своего не щадить", выполнять все указания вышестоящих начальников. Особым пунктом стояло запрещение посылать письма частным образом, вне государственной почты, то есть минуя перлюстрацию. Ряд иностранцев-служащих отказался подписать эту присягу и изложил причины своего отказа в донесениях в Сенат. Первым прислал свое донесение вице-президент Ревизион-коллегии Иоганн Фридрих фон Шмиден (12 сентября 1719 г.). В этом послании, дышащем чувством собственного достоинства, он весьма корректно, но недвусмысленно высказался против намерения властей превратить его в "прирожденного раба". Прежде всего он выразил удивление необходимостью принятия подобной присяги, поскольку при приеме на русскую службу он уже подписал определенный договор - "капитуляцию", который отнюдь не предполагал вечной службы русскому царю. Он также отметил, что если он подпишет подобную присягу, его семья никогла не приедет к нему в Россию. Шмиден предложил свои вариант присяги, в котором были выпущены слова о "вечной службе, яко природным, истинным, верным, добрым и послушным рабом и подданным быть" и заменил "раба" и "подданного" на "служителя". Требование подчиняться всем приказам начальства он предложил заменить необходимостью соблюдать "определенные от Его царского величества инструкции, регламенты и указы", то есть руководствоваться законом. Вызвало также его возражения требование не пересылать письма иначе, как через государственную почту, и обязательство целовать Евангелие и крест. В заключение он заверил Сенат, что он и с присягой, и без нее "доколе сохранит данные ему от бога милость, разум и силы" будет служить его величеству. Вслед за ним подобные донесения прислали и другие чиновники. После долгих обсуждений Сенат пришел к разумному компромиссу: были составлены списки чиновников Коллегий, согласных подписать присягу на вечную службу ( таких оказалось пять человек) и тех, кто не хотел ставить себя в положение раба в русском государстве (их было ровно в десять раз больше). Для них была составлена новая присяга "на верность службе", в которой были выпущены почти все требования, вызвавшие возмущение фон Шмидена. Такая присяга была принесена 30 июня 1720 г. Одним из подписавших ее был, кстати, камерир (служитель Камер-коллегии) Иоганн Шмидт, родом из Выборга, бывший при шведском владычестве полевым провиантмейстером и взятый в плен при сдаче Выборга вместе с гарнизоном.
Следующий за ним по хронологии Шмидт упоминается в документе, относящемся к 1724 г. В книге приходно-расходных комнатных денег императрицы Екатерины I от 29 сентября значится купецкий человек англичанин Томас Шмит, которому за 12 дюжин английского пива причитается 48 рублей (Русский архив. 1874. № 3). В "Анекдотах прошлого столетия" (публикация И.В.Шпажинского) фигурирует некая госпожа Шмит, воспитательница придворных девиц в Елизаветинское время, которая отличалась тем, что охотно брала на себя посредничество в любовных делах. Елизавета поручала ей следить за привязанностями иностранных послов, а заодно выведывать некоторые дипломатические тайны (Русский архив. 1877. № 2). У портного Шмидта шил себе фрак и жилет граф А.А.Бобринский ( и заплатил за это 46 рублей). Об этом он записал в своей дневник 14 июня 1782 г. (Русский архив. 1877. № 10). А известный врач, "весельчак Шмидт", старший хирург кадетского корпуса неоднократно упоминается в переписке разных лиц, относящейся ко второй половине XVIII века.
Совсем в другом роде был известный авантюрист, уроженец Швейцарии Александр Шмидт, майор наполеоновских войск. После отступления французов из Москвы часть раненых и больных осталась в Голицынской больнице. Среди них был и служивший при генеральном штабе майор А.Шмидт, который известил Ф.Ростопчина о своем желании перейти в русскую армию, подчеркнув, что именно с этой целью, предвидя гибель Наполеона, он остался в Москве, притворившись больным, и готов сообщить важные сведения. Посланный в Голицынскую больницу московский почт-директор А.Я.Булгаков составил записку на основании сообщений обладавшего феноменальной памятью А.Шмидта. Впоследствии по его показаниям была отпечатана брошюра "Подробный список всех корпусов, составлявших армию, вошедшую в российские пределы под предводительством Наполеона". Когда в 1813 г. был сформирован немецкий легион, А.Шмидт вступил в него, затем он жил в Константинополе, путешествовал по Египту, выдавая себя за медика, воевал в Испании. По описанию А.Я.Булгакова, составившего "Записку о майоре французской службы Александре Шмидте для графа Нессельроде", он "красив , груб, невоздержан, говорит на многих языках, но пишет одинаково дурно на всех". (Русский архив. 1864. Стлб. 813).
В ряде выпусков журнала упоминается один из основателей масонской ложи Св. Георгия Победоносца на Востоке Мобежа, профессор Федор Шмидт. Когда в 1822 г. после рескрипта Александра I последовал разгром масонских лож, предписанием министра внутренних дел В.П.Кочубея было велено взять у всех их членов расписки в том, что они впредь не будут участвовать ни в каких тайных обществах. Подобные же расписки было решено брать у всех поступающих на государственную службу. Известные масоны Федор Шмидт и Карл Яниш (отец писательницы Каролины Павловой), служившие в Демидовском училище в Ярославле, также вынуждены были предоставить ректору свои расписки (Л.Н.Трефолев. Ярославская старина // Русский архив. 1896. № 5).
Еще один Шмидт - Кондратий Карлович - был секундантом К.Чернова в известной дуэли с В.Новосильцевым в 1825 г. (вместе с другим Кондратием - Рылеевым) (Воспоминания Н.И.Шенига. - Русский архив. 1880. Кн. III). В записках графа М.Д.Бутурлина упоминается виолончелист Шмидт , который в 1841 г. участвовал в концерте в Дворянском собрании в честь открытия детской больницы на Бронной (Русский архив.1897. № 10). И.М.Снегирев записывает в дневнике за 1824 г. о прозекторе Шмидте (Русский архив. 1902. № 1). Ф.А.Сом рассказывает в своих воспоминаниях о лейб-акушере Шмидте (1868 г. ) (Русский архив. 1896. № 7). В конце XIX века появляется даже фотограф Шмидт, который пожертвовал в 1891 г. Костромской губернской ученой архивной комиссии 53 снимка костромских церковных древностей, украсивших создававшийся в этом городе музей (Русский архив. 1893. № 2).
Были среди Шмидтов и моряки. Капитан Владимир Петрович Шмидт командовал императорской яхтой "Тигр". В 1866 г. эта яхта отправилась в Одессу за императрицей Марией Александровной, чтобы привезти ее в Ливадию, но на реке Буг села на мель. Яхту все же удалось столкнуть на воду и она отправилась дальше. Но сопровождавший ее катер "Казбек" получил пробоину и его начала заполнять вода, которую откачивали паровыми помпами. Капитан "Казбека" Чайковский решил обогнать тихо идущий "Тигр", но по морскому уставу он этого сделать не мог, поскольку на "Тигре" находилось лицо императорской фамилии. Так как вахтенный "Тигра" не замечал его маневров, Чайковский решился на пушечный выстрел, очень напугавший императрицу. Однако в результате "Казбек" получил разрешение обогнать императорскую яхту и быстро дошел до Севастополя, что спасло его. (Н.И.Браилко. Из воспоминаний и рассказов // Русский архив. 1897. № 6).
И заключает букет представителей славной фамилии загадочный молодой человек, о котором рассказывает в своем письме к брату Константину от 6 мая 1832 г. уже упоминавшийся А.Я.Булгаков (Русский архив. 1902. № 2). "Я тебе не рассказал странное мое приключение у Мари[ии] Вас[ильевны] Обрезковой. Сижу я у нее вечером, время прекрасное, окно открыто [...] Вдруг на улице кричит кто-то: Александр Яковлевич! Я подбегаю к окну, гляжу: никого нет, к другому - нет. Тот же крик, все смеются, а хозяйка удивляется. Я думаю, что это пьяный какой-нибудь: дом освещен, и он меня узнал. Посылаю человека за ворота посмотреть, а сам говорю: "Может быть, это и не меня кличут, он не называет фамилии моей, только А.Я". Едва сказал я это, как опять раздался крик: "А.Я.Булгаков, поди сюда!" Так продолжалось несколько раз, и лишь взглянув на лицо какого-то немца, тут сидевшего, я вспомнил, что ты мне писал о вантрилоке [вентрологе, то есть чревовещателе - М.М. ]. Конечно же, фамилия чревовещателя была Шмит". "Это совершенство!" - заключает свой рассказ об искусстве вентролога известный светский лев А.Я.Булгаков. Этими словами завершим и мы свою заметку о Шмидтах в "Русском архиве".